Феликс Гаптор

Помещение было неожиданно светлым. От Церкви ожидаешь тёмных подвалов и келий. Сурового аскетизма, который само солнце бы выдавал дозировано и только по разрешению святых отцов. Здесь же большие окна беспрепятственно пропускали свет, а светлые тона обстановки лишь подчёркивали общее впечатление. Двое сидящих за столом мужчин были, пожалуй, самыми мрачными пятнами в комнате. Их беседа явно началась уже какое-то время назад.

– Так значит архивариус?
     – Архивариус.
– И у вас есть опыт работы. Вы работали в...?
     – О, где я только не работал! Хранители библиотеки в Халландаре знают меня. Свитки друидов Кронга были переписаны и упорядочены всего за месяц. Забытые фолианты в Исхаре – и те теперь в куда лучшем состоянии!
– Бродячий архивариус-книголюб? Несколько необычное занятие.
     – Тому, кто ищет знаний, нет покоя на землях Лаара.
– А под землёй?
     – Простите?

Хакодар сделал удивлённое выражение лица. Круглые очки с трещинкой, которые придавали его лицу отрешённое выражение, слегка подпрыгнули, когда он поднял брови. Эти очки довершали его образ причудливого и безобидного старика. Такому в самый раз следить за книгами.
Его собеседник задумчиво сложил руки домиком на столе. Резкие черты лица и нахмуренные брови не придавали ему дружелюбности.

– Господин... Кода. Вы изъявили желание помочь Церкви Святого Сеггера в организации архивов одного из крупнейших монастырей.
     – За достойную плату.
– Безусловно. Каждый, кто помогает правому делу, должен быть уверен в куске хлеба к завтрашнему дню.
     – Сегодняшнему.
– Простите?

Теперь удивление проступило на лице второго мужчины. Хакодар готов был признать, что он не может понять, подлинная это эмоция, или же наигранная. Мастер праха снял очки и принялся протирать их краешком рукава рубахи. Несколько выигранных секунд молчаливо повисли в воздухе.
Очки одиноко легли на пустом столе. Собеседование подозрительно походило на допрос. Кто кого допрашивает, пока было неясно. Вопросы повторялись, но каждый раз немного менялись. Умный собеседник всегда понимает, что вопрос немало расскажет и о нём.

     – Я ведь смогу приступить к работе уже сегодня? За последнее путешествие я изрядно... изголодался. И пресловутая достойная плата была бы весьма кстати!
– Когда и если вас сочтут пригодным для работы.
     – Мне казалось, эдикт о призыве наёмников на службу в достопочтенную Инквизицию, праведное орудие высокочтимой Церкви, не объявили бы, если бы не было серьёзной нужды в рабочих руках. Мои руки привыкли к книжным корешкам и хрупким инкунабулам, которым нужна достойная забота.
– Безусловно, ничего не делается без причины на то. Причина того, что Инквизиция способна выполнять свою богоугодную работу так эффективно – очень проста. Она всегда досконально разбирается в вопросе. Знает тех, против кого сражается. Знает тех, с кем сражается бок о бок. Вы ведь знаете меня, господин Кода?
     – Конечно, почтенный настоятель Генрих. Вы же представились мне, когда сказали, что проверите мою готовность вступить в должность архивариуса. Очень любезно с вашей стороны, как аббата этого монастыря.

Лицо настоятеля Генриха слошно сошло с плакатов, призывающих идти на службу Инквизиции. Суровый, со сжатыми губами и пронзительным взглядом. Впрочем, если взглянуть на плакаты, в обилии встречающиеся в этой части Тугарда, там было изображено именно это лицо. Прямо над описанием эдикта от верховного патриарха Церкви Пресвятого Сеггера, выходца из Серого Ордена Инквизиции, Феликса Гаптора. Не узнать его было решительно невозможно.
Настоятель встал со стула.

– Это была в высшей степени интересная беседа, господин Кода. С нетерпением буду ожидать ещё одной возможности с вами встретиться. Надеюсь, уже этим вечером вы сможете начать в общем архиве.
     – Общий архив, да-да, конечно. Действительно интересная беседа, настоятель Генрих. Никогда бы не подумал, что мы можем поговорить о столь многом.

Хакодар встал, поклонился настоятелю и направился к двери.

– И ещё одно, господин Кода.

Пришлось обернуться. Генрих смотрел на него немигающим взглядом. Изучающим. Хакодар узнал этот взгляд – точно так же он сам смотрел на какой-то особо любопытный текст. Пристально и пытаясь понять, есть ли там что-то интересное, или можно смело сжечь. Сжечь. Какой ироничный выбор слова в этой ситуации.

– Ваши очки, господин Кода.

Забытые очки лежали на столе. Солнечный свет ничуть не задерживался на хорошо протёртых стёклышках. Лишь там, где была трещинка, на столе лежала тень.

Феликс Гаптор. Худ. Владимир Хамардюк